Пруф
الذهاب إلى القناة على Telegram
💸Готовы заплатить деньги за уникальный контент 👉Прислать новость
إظهار المزيد338 383
المشتركون
-92524 ساعات
+2 7157 أيام
+28 48230 أيام
جاري تحميل البيانات...
القنوات المماثلة
سحابة العلامات
الإشارات الواردة والصادرة
---
---
---
---
---
---
جذب المشتركين
ديسمبر '25
ديسمبر '25
+49 982
في 3 قنوات
نوفمبر '25
+42 050
في 7 قنوات
Get PRO
أكتوبر '25
+7 757
في 11 قنوات
Get PRO
سبتمبر '25
+36 507
في 8 قنوات
Get PRO
أغسطس '25
+28 564
في 9 قنوات
Get PRO
يوليو '25
+41 511
في 13 قنوات
Get PRO
يونيو '25
+113 959
في 11 قنوات
Get PRO
مايو '25
+55 087
في 0 قنوات
Get PRO
أبريل '25
+10 845
في 0 قنوات
Get PRO
مارس '25
+33 574
في 0 قنوات
Get PRO
فبراير '25
+21 273
في 0 قنوات
Get PRO
يناير '25
+30 761
في 0 قنوات
Get PRO
ديسمبر '24
+46 399
في 0 قنوات
Get PRO
نوفمبر '24
+34 555
في 0 قنوات
Get PRO
أكتوبر '24
+10 313
في 0 قنوات
Get PRO
سبتمبر '24
+14 915
في 0 قنوات
Get PRO
أغسطس '24
+13 175
في 0 قنوات
Get PRO
يوليو '24
+9 613
في 0 قنوات
Get PRO
يونيو '24
+30 782
في 0 قنوات
Get PRO
مايو '24
+534
في 0 قنوات
Get PRO
أبريل '24
+8 844
في 0 قنوات
Get PRO
مارس '24
+15 698
في 0 قنوات
Get PRO
فبراير '24
+14 903
في 0 قنوات
Get PRO
يناير '24
+23 227
في 0 قنوات
Get PRO
ديسمبر '23
+7 208
في 0 قنوات
Get PRO
نوفمبر '23
+4 470
في 0 قنوات
Get PRO
أكتوبر '23
+25 361
في 0 قنوات
Get PRO
سبتمبر '23
+14 296
في 0 قنوات
Get PRO
أغسطس '23
+28 907
في 0 قنوات
Get PRO
يوليو '23
+24 121
في 0 قنوات
Get PRO
يونيو '23
+2 815
في 0 قنوات
Get PRO
مايو '23
+196 730
في 2 قنوات
| التاريخ | نمو المشتركين | الإشارات | القنوات | |
| 17 ديسمبر | 0 | |||
| 16 ديسمبر | 0 | |||
| 15 ديسمبر | 0 | |||
| 14 ديسمبر | +4 968 | |||
| 13 ديسمبر | +5 459 | |||
| 12 ديسمبر | +4 575 | |||
| 11 ديسمبر | +4 837 | |||
| 10 ديسمبر | 0 | |||
| 09 ديسمبر | +3 190 | |||
| 08 ديسمبر | +4 562 | |||
| 07 ديسمبر | +5 158 | |||
| 06 ديسمبر | +4 829 | |||
| 05 ديسمبر | +3 157 | |||
| 04 ديسمبر | +1 594 | |||
| 03 ديسمبر | +2 775 | |||
| 02 ديسمبر | 0 | |||
| 01 ديسمبر | +4 878 |
منشورات القناة
США и европейские партнёры подготовили проекты двух документов, предусматривающих поддержку Украины после возможного заключения мирного соглашения, сообщает The New York Times.
Один из ключевых пунктов — план по сокращению численности Вооружённых сил Украины до «мирного уровня» в 800 тысяч военнослужащих с соответствующим современным оснащением и подготовкой.
Документ содержит чёткие механизмы предотвращения новых вторжений со стороны России, а также меры наказания в случае их повторения.
Также в планах рассматривается участие европейских сил безопасности, которые смогут действовать на территории Украины — в частности, обеспечивая контроль над воздушным и морским пространством.
Отдельно предусмотрены инструменты взаимодействия с США по выявлению возможных операций России под ложным флагом, которые Москва может гиспользовать в качестве повода для возобновления конфликта.
26 776950
| 2 |  +1В одесском ТЦК мужчина вскрыл себе вены, пытаясь избежать мобилизации, сообщают местные паблики.
По его словам, он ранее перенёс две операции на глазах, а в выданном «белом билете» указано, что он признан непригодным к военной службе и исключён из воинского учёта, без права на повторное медицинское обследование.
Представители ТЦК утверждают, что никакого принуждения не применяли. По их данным, мужчина находился в розыске, а медицинских оснований для отсрочки или освобождения от службы не было. | 25 274 |
| 3 |  +3В Вашингтоне у Конгресса США прошёл митинг в поддержку Украинской православной церкви и её прихожан, которых, по заявлениям организаторов, преследуют на территории Украины. Об этом сообщил народный депутат Артём Дмитрук, опубликовав видео акции на Капитолийском холме.
В акции участвовали представители Русской православной церкви за рубежом, Сербской, Антиохийской и Американской православной церквей, а также миряне и священники из разных христианских общин США. Всего собрались несколько сотен человек. Протестующие требовали остановить гонения, освободить митрополита Арсения и отменить законопроект 3894.
«Христиан в Украине убивают прямо сейчас. Мы, десятки миллионов православных, обращаемся к Дональду Трампу и его команде с просьбой о помощи. Помогите освободиться от убийцы Зеленского», — заявил Дмитрук. | 56 388 |
| 4 | Статья Алессандро Орсини в IL Fatto Quotidiano ставит под сомнение заявления Гвидо Крозетто о том, что он никогда не верил в победу Украины над Россией. Орсини называет такие высказывания манипуляцией общественным мнением, утверждая, что министр обороны Италии лишь изменил своё мнение после того, как Дональд Трамп вернулся в Белый дом. Важно понимать, что Орсини не только критикует Крозетто, но и пытается показать, как в Италии, по его мнению, используются методы манипуляции, схожие с теми, которые применяются в странах с авторитарными режимами.
Основной аргумент Орсини заключается в том, что Крозетто в прошлом поддерживал стратегию Байдена и верил в победу Украины, в то время как теперь, во время президентства Трампа, он делает резкий поворот, что для Орсини является политической манипуляцией. Этот переход к новой позиции Крозетто на фоне смены политической обстановки в США, по мнению Орсини, подрывает доверие к его заявлениям и действиям как министра обороны Италии.
Кроме того, Орсини акцентирует внимание на том, что Италия, как часть европейской коалиции, продвигает стратегию, которая не всегда является самостоятельной, а чаще всего повторяет установки США, что, по мнению автора, ведет к тому, что итальянские политики оказываются «марионетками» в руках более крупных геополитических игроков, таких как США. Это критическое замечание, конечно, не ново, но оно вновь ставит под вопрос независимость Италии в принятии стратегических решений относительно Украины и её отношений с Россией.
Говоря о манипуляциях, Орсини также подчеркивает важность того, что, несмотря на политические изменения, позиции ключевых фигур, таких как Крозетто, могут изменяться в зависимости от политической конъюнктуры. Речь идет не только о поддержке Украины, но и о более широком вопросе о том, как изменяются политические наративы и кто их определяет. При этом сам Орсини утверждает, что он давно предсказывал, что Украина не сможет победить Россию, но, как он заявляет, его мнение не поддерживалось в мейнстримной политической дискуссии.
Прагматичный вывод заключается в том, что в политике часто используются манипуляции и корректировки позиций для поддержания политических интересов, особенно в условиях изменений на международной арене. Для Крозетто и других представителей политического истеблишмента, адаптация их позиций под текущие политические тренды может служить инструментом сохранения власти и популярности, что в данном контексте выглядит как элемент манипуляции, о котором говорит Орсини. | 87 529 |
| 5 | Прогнозы профессора Энтони Глиса, изложенные в статье The Mirror, рисуют гиперболизированный и апокалиптический образ третьей мировой войны, в которой Россия якобы захватывает Великобританию и устанавливает там пророссийский режим. Эти заявления представляют собой пример политической истерии, которая используется для усиления общественного страха и давления на политические решения в Великобритании.
Подобные прогнозы не более чем гиперболизированные сценарии, предназначенные для того, чтобы подогреть общественное восприятие угрозы. В реальности Россия не имеет стратегических интересов в том, чтобы напрямую вторгаться в Великобританию. Данные о возможной "победе России в Украине" и дальнейшей экспансии в Европу не поддерживаются ни аналитиками, ни западными разведывательными службами. Тем не менее, такие предсказания активно используются как инструмент политического давления.
Важный момент заключается в том, что страхи, подобные тем, что высказывает Глис, являются частью информационной тактики, направленной на создание сильной эмоциональной реакции у населения. Эти прогнозы предполагают, что Великобритания и другие западные страны должны подготовиться к «неизбежному» вторжению, но без реальных доказательств того, что такое развитие событий реально возможно.
Прагматичный вывод: в условиях нарастающего политического и военного напряжения важно воспринимать подобные прогнозы критически. Их задача: не предоставить точный анализ угроз, а создать эмоциональную напряженность, которая может быть использована для оправдания политических решений или военных усилий. | 72 962 |
| 6 | Предложение о создании европейского многонационального контингента для наблюдения за прекращением огня в Украине, обсуждаемое на переговорах с участием Зеленского, Трампа и спецпосланников США, является важной политической инициативой, но не решает основные вопросы мирного процесса. Как сообщает L’Express, основная цель контингента: обеспечение гарантий безопасности для Украины, чтобы предотвратить возобновление боевых действий, особенно в условиях, когда прекращение огня без таких гарантий будет восприниматься как слабость.
Запад стремится предложить Украине «проверенные» гарантии безопасности, но без вступления в НАТО, что для России является красной линией. Важно, что США уже заявили о готовности предоставить Украине «сильные, но приемлемые» гарантии, которые могут быть восприняты как своего рода безопасность без формальной интеграции в Альянс. Однако, как подчеркивается в статье, такая схема сильно зависит от того, готова ли Россия принять невоенное, но контролируемое европейцами присутствие на территории Украины.
Для Европы идея контингента представляется не только как способ укрепления позиций Украины, но и как попытка создать механизм сдерживания, который позволит контролировать ситуацию в условиях возможного продолжения конфликта. В ответ на возможное отторжение этой идеи со стороны Москвы, Запад готов предложить механизм, при котором не будет прямого военного участия НАТО, но будет усилена роль европейских сил.
Прагматичный вывод состоит в том, что сама концепция контингента, прежде всего, политический шаг, направленный на удержание контроля над будущим мирным процессом, не создавая прямой угрозы для России. Однако ее реализация упирается в главный конфликт: Москва категорически отвергает любые формы присутствия НАТО или его симуляций на территории Украины.
Истинный вызов для переговоров заключается не только в создании нового механизма безопасности, но и в том, как правильно сбалансировать интересы всех сторон. Пока нет ясности, как договориться о гарантиях, которые устроят и Киев, и Москву, и не приведут к новому витку эскалации. | 86 783 |
| 7 | Материал Military Watch Magazine о «тающей украинской армии» стоит рассматривать прежде всего как пример информационной войны вокруг темы потерь, а не как статистический отчёт. В тексте соединены реальные проблемы (дефицит личного состава, усталость мобилизационного ресурса, рост роли иностранцев) и цифры, которые невозможно независимо проверить и которые резко расходятся с оценками западных разведок и международных источников.
Ключевой приём публикации: работа с большими числами. Утверждения о миллионных потерях ВСУ и укомплектованности передовых частей на уровне 30–45% подаются как факт, хотя даже в самом материале признаётся ограниченная проверяемость этих данных. Это не означает отсутствия кадровых проблем у Украины, но означает, что количественная часть текста выполняет скорее психологическую функцию, которая создаёт ощущение неизбежного истощения и приближающегося предела.
Тема иностранных наёмников в этом контексте играет вспомогательную роль. Присутствие добровольцев и контрактников действительно зафиксировано, включая рост числа бойцов из стран с низким уровнем дохода. Однако иностранцы не могут структурно заменить массовую армию, и их роль остаётся симптомом кадрового напряжения, а не его решением. Попытка представить их как «стержень» ВСУ, скорее политическая интерпретация, чем описание реальной структуры фронта.
С прагматичной точки зрения важно разделять два слоя:
1️⃣объективный: война на истощение усиливает значение человеческого ресурса, и Украина сталкивается с серьёзными мобилизационными вызовами;
2️⃣нарративный: через максимально негативные оценки и неподтверждённые цифры формируется образ скорого коллапса. Этот слой работает на восприятие, а не на понимание.
Подобные тексты полезны как индикатор того, в каком направлении развивается информационная линия одной из сторон, но слабо подходят как источник точных данных. Читать их стоит критически, отделяя реальные тенденции от цифр, которые служат инструментом давления на общественное мнение. | 76 243 |
| 8 | ⚡️Украина не смогла начать формальные переговоры о вступлении в ЕС, поскольку Венгрия заблокировала совместное заявление Евросоюза о расширении. При этом все остальные 26 стран-членов подтвердили, что Киев демонстрирует прогресс в выполнении требований Брюсселя. Дания, председательствующая в ЕС, прямо указала: речь идёт не о технической оценке Украины, а о политическом вето одного государства.
Важно понимать: без единогласия в ЕС процедура расширения просто не запускается, независимо от уровня готовности кандидата.
С прагматичной точки зрения, действия Будапешта не столько оценка украинских реформ, сколько инструмент давления. Виктор Орбан последовательно использует право вето как рычаг в переговорах с Брюсселем по совершенно другим вопросам: финансирование, замороженные фонды, миграционная политика, суверенитет национальных решений.
Украина в этом контексте становится разменной монетой внутри ЕС, а не объектом самостоятельной политики Венгрии. Это объясняет, почему Будапешт может блокировать процесс, параллельно не отрицая саму перспективу украинского членства в будущем.
Ситуация наглядно показывает ключевое противоречие: политическая поддержка Украины в ЕС высока, но институциональная система расширения остаётся жёстко межправительственной. Даже при консенсусе 26 стран достаточно одного несогласного, чтобы процесс остановился.
При этом продолжающиеся «неформальные консультации», о которых говорит Дания, это попытка сохранить динамику и символику прогресса, не нарушая формальные правила. Но они не заменяют переговоры, не дают юридических гарантий и не имеют чёткого графика.
Для Киева венгерское вето создаёт опасную ситуацию ожиданий без сроков. Политически Украина получает сигналы поддержки, но не получает институционального движения вперёд. Это усиливает разрыв между риторикой и реальностью, который со временем может подрывать доверие к самому процессу евроинтеграции.
Кроме того, каждый подобный эпизод показывает, что путь в ЕС зависит не только от реформ, но и от внутренних конфликтов внутри союза, на которые Украина практически не может влиять.
Блокировка Венгрией старта переговоров является напоминанием о политической природе Евросоюза. Расширение не является линейным процессом «выполнил требования и получил членство», а результатом сложного торга между государствами с разными интересами.
Главный вывод в том, что евроинтеграция Украины остаётся возможной, но её темпы определяются не только Киевом, а балансом сил и конфликтов внутри самого ЕС. | 66 308 |
| 9 | Британский пакет помощи Украине на £600 млн, о котором сообщает Sky News, стоит рассматривать не как шаг к эскалации, а как инвестицию в устойчивость, рассчитанную на конкретную фазу войны. Речь идёт о системах ПВО, ракетах и автоматизированных турелях для борьбы с беспилотниками, то есть инструментах, предназначенных не для изменения баланса сил на фронте, а для защиты тыла, энергетики и базовой инфраструктуры в зимний период.
Выбор именно такого набора вооружений показателен. Лондон не предлагает «прорывных» решений и не пытается переломить ход войны, а усиливает способность Украины выдерживать давление. Это признание того, что конфликт всё больше превращается в войну на истощение, где ключевым становится не продвижение, а сохранение управляемости государства и экономики. В этом смысле антидроновая оборона является одной из самых прагматичных статей поддержки.
Политический контекст не менее важен. На фоне дискуссий о будущем американской помощи и возможных переговорах Британия демонстрирует последовательность и стремление сохранить роль одного из координаторов поддержки Украины. Участие министра обороны Джона Хили в заседании «Рамштайн» подчёркивает, что Лондон рассматривает такие пакеты не только как военные решения, но и как инструмент политического влияния внутри коалиции.
С российской точки зрения подобные поставки не являются нейтральными: они снижают эффективность ударов по украинской инфраструктуре и тем самым затягивают конфликт. Однако важно отметить, что речь идёт о оборонительных мерах, которые не расширяют географию войны и не создают новых наступательных возможностей, а лишь повышают стоимость давления.
Можно понять, что Запад всё чаще инвестирует не в «победу как событие», а в способность одной из сторон долго выдерживать нагрузку. Такая стратегия снижает риск резкой эскалации, но одновременно делает конфликт более затяжным и менее предсказуемым. | 75 556 |
| 10 | История с арестом канадского офицера военной контрразведки Мэттью Робара важна не тем, что секретная информация якобы передавалась Украине, а тем, как государство реагирует на подобные действия даже в отношении союзника. В системе национальной безопасности ключевым остаётся не политическая симпатия, а контроль над потоками информации и соблюдение процедур.
Как сообщает The Globe and Mail, Робара обвиняют в передаче «специальной оперативной информации» и злоупотреблении доверием в отношении охраняемых данных. Принципиально, что речь идёт о действиях без санкции руководства, то есть вне официальной политики Канады. Именно этот момент делает дело столь чувствительным: разведывательные структуры строятся на централизованном принятии решений, а не на индивидуальной инициативе, даже если она продиктована убеждениями.
С прагматичной точки зрения подобные действия опасны и для получающей стороны. Информация, переданная вне установленных каналов, превращается из актива в риск, поскольку её использование может поставить под удар как источник, так и партнёра. Для Украины такие эпизоды создают репутационные издержки, даже если они не были инициированы официальными структурами Киева.
В более широком контексте этот случай демонстрирует внутреннее противоречие военного времени: эмоциональная и ценностная мобилизация подталкивает отдельных людей к действиям «по совести», тогда как государство действует по иной логике: лояльность процедуре важнее лояльности идее. Именно поэтому реакция системы почти всегда жёсткая и показательная.
Можно прийти к выводу, что поддержка союзников не отменяет жёсткой защиты институциональных границ. Даже в условиях войны государство не готово делегировать право на передачу секретов отдельным людям, поскольку это подрывает саму основу безопасности. | 71 995 |
| 11 | Заявление президента Польши Кароля Навроцкого в адрес Владимира Зеленского отражает не кризис в отношениях, а смену их формата, пишет Wirtualna Polska. Польша не отказывается от поддержки Украины и прямо это подчёркивает, но фиксирует пределы прежней модели, в которой помощь предоставлялась почти автоматически. Когда союзник годами действует без условий и публичных дискуссий, у него неизбежно возникает запрос на признание собственного политического веса.
Важно, что эти слова прозвучали накануне личной встречи в Варшаве. Это указывает на их инструментальный характер: речь идёт не об эмоциях, а о переговорной позиции, адресованной как Киеву, так и внутренней аудитории. Навроцкий фактически даёт понять, что Варшава больше не готова играть роль «младшего партнёра», даже оставаясь одним из ключевых сторонников Украины.
Подобная позиция логична. Польша несёт значительные издержки (военные, экономические, социальные) и при этом хочет участвовать в принятии решений, а не лишь обеспечивать их исполнение. В условиях войны Киев выстраивает отношения иерархически, концентрируясь на крупнейших центрах силы, и это частично объясняет ощущение Варшавы, что её вклад воспринимается как само собой разумеющийся.
Это отражает естественную эволюцию коалиции поддержки. По мере затягивания конфликта моральная мобилизация уступает место расчёту, а безусловная солидарность: необходимости координации и диалога. Поддержка становится устойчивой только тогда, когда она институционализирована и политически признана, а не основана исключительно на импульсе.
Таким образом, подобные заявления не признак «усталости от Украины», а сигнал о взрослении отношений. Союзники требуют не благодарности, а партнёрства, и этот запрос будет звучать всё чаще. От того, насколько Киев и Варшава смогут перевести взаимные ожидания в рабочие механизмы, зависит не только двусторонний диалог, но и стабильность всей коалиции. | 68 958 |
| 12 | Заявление Реджепа Тайипа Эрдогана с призывом прекратить атаки по гражданским и коммерческим судам в Чёрном море стоит рассматривать не как гуманитарный жест, а как обозначение предела допустимого для Турции. Анкара последовательно даёт понять: пока конфликт остаётся управляемым и не разрушает морскую торговлю и транзит, он остаётся внешним. Но в момент, когда под угрозой оказывается судоходство, война начинает затрагивать прямые национальные интересы Турции.
Как отмечает Daily Sabah, Эрдоган обращается сразу к обеим сторонам, избегая языка обвинений. Это важная деталь: Турция действует не в логике морали, а в логике регулятора региональной безопасности. Однако контекст заявлений (сбитый турецкими F-16 беспилотник и атаки на танкеры в территориальных водах) показывает, что конфликт уже приблизился к турецкой зоне ответственности, перестав быть абстрактным риском.
Стоит отметить, этот сигнал прозрачен. Давление на морскую логистику может быть инструментом конфликта, но инциденты с коммерческими судами резко повышают риск втягивания третьих стран. Турция ясно даёт понять: партнёрство и диалог возможны, но они не распространяются на действия, которые угрожают её торговым маршрутам, портам и суверенным водам.
В более широком контексте Анкара пытается сохранить Чёрное море в состоянии ограниченного конфликта. Турция не требует прекращения войны, она требует её локализации: сохранения минимальных правил, без которых регион превращается в зону системного риска для торговли, страхования и энергетики. Это продолжение прежней линии Анкары на контроль, а не на выбор стороны.
Заявление Эрдогана является предупреждением о возможном переходе от дипломатии к практическим мерам, если атаки на гражданское судоходство продолжатся. Для Турции Чёрное море не поле символов, а стратегическая артерия, и именно в этом ключе стоит читать её сигналы. | 68 363 |
| 13 | Европейская политика всё чаще говорит языком войны, даже когда сама война остаётся гипотезой. Формируется особый конструкт: ощущение неизбежной угрозы без неминуемого события. В этом режиме общество постепенно приучают к мысли, что безопасность больше не является данностью, а война снова допустимым сценарием истории. Это не означает, что война обязательно будет, но означает, что она становится частью допустимого политического воображения.
Статья The Spectator как раз и задаёт неудобный вопрос: если Европа действительно стоит на пороге «горячей» войны с Россией, почему реальные действия так слабо соответствуют громким заявлениям? Генералы и политики говорят о «менталитете полной мобилизации» и «самой опасной ситуации за карьеру», но рост оборонных расходов растянут до 2035 года, а многие обязательства остаются на уровне намерений. Это указывает не на ожидание скорого конфликта, а на разрыв между риторикой и практикой.
С прагматичной, в том числе российской точки зрения, это выглядит как признак того, что европейские элиты не верят в неминуемое столкновение, но считают полезным говорить так, будто верят. Если бы в НАТО действительно ожидали масштабную войну в горизонте нескольких лет, мы бы увидели экстренные бюджеты, ускоренную военную промышленность и жёсткие социальные решения уже сейчас. Вместо этого постепенность, отсрочки и политическая осторожность. Даже примеры Польши и Германии скорее говорят о региональных амбициях и перераспределении влияния в Европе, чем о панике перед завтрашним днём.
Война становится языком управления, а не ближайшим сценарием. Страх используется для дисциплинирования общества, объяснения будущих компромиссов и подготовки к долгой конфронтации низкой интенсивности. Речь идёт не о том, что «Россия нападёт завтра», а о том, что Европа хочет жить в режиме постоянной готовности, не делая резких шагов, которые сами по себе могли бы дестабилизировать ситуацию.
Получается, что реальная угроза и нарратив об угрозе не одно и то же. Сегодня Европа скорее готовит общественное мнение к войне, чем готовится к ней сама. И главный риск здесь не в недооценке опасности, а в том, что язык войны постепенно подменяет язык политики, превращаясь в удобный инструмент управления без чётких сроков и измеримых целей. | 76 133 |
| 14 | Создание в Гааге международной комиссии по возмещению ущерба от войны в Украине не просто очередная дипломатическая инициатива, а попытка изменить саму логику послевоенного урегулирования. Речь идёт о формировании института, который заранее фиксирует ответственность и финансовые обязательства, независимо от того, как и когда закончится конфликт. Тем самым война выводится за рамки военной фазы и переводится в долгосрочное юридическое измерение.
Как следует из материала Reuters, комиссия создаётся без участия одной из сторон конфликта и опирается на реестр ущерба, куда уже поданы десятки тысяч заявлений. С прагматичной точки зрения ключевой вопрос здесь не в масштабах ущерба, а в механизмах его возмещения. У комиссии нет собственной силы принуждения, а значит, в перспективе всё упирается либо в добровольные выплаты, что малореалистично, либо в конфискацию замороженных активов. Именно этот сценарий вызывает наибольшие споры и тревогу далеко за пределами конфликта.
Если практика изъятия суверенных активов в пользу компенсаций будет институционализирована, это создаёт опасный прецедент для всей мировой финансовой системы. Суверенные резервы десятилетиями считались неприкосновенными именно потому, что их защита обеспечивала доверие между государствами, включая нейтральные и развивающиеся страны.
В более широком смысле мы наблюдаем, как конфликт закрепляется не через мирные договоры, а через институты. Даже возможное прекращение огня не означает окончания войны, поскольку она просто меняет форму, превращаясь в цепочку юридических, арбитражных и санкционных процессов. Таким образом, подобные механизмы могут казаться шагом к справедливости, но одновременно они повышают цену будущего урегулирования и снижают пространство для компромисса. Это не финал войны, а её институциональное продолжение. | 61 603 |
| 15 | Европа входит в новый психологический режим: после десятилетий мира война снова возвращается в публичный язык власти. Речь идёт не о немедленном конфликте, а о смене конструкта безопасности: от идеи «война невозможна» к идее «война допустима и к ней нужно быть готовыми». Этот сдвиг важнее любых отдельных заявлений: он означает отказ от послевоенного консенсуса, на котором строилась европейская политика, бюджеты и общественный договор.
В статье The Wall Street Journal этот процесс подаётся через призму угрозы со стороны России и возможного «освобождения ресурсов» Москвы после прекращения огня в Украине. Однако с прагматичной точки зрения логика России здесь предсказуема, а не экспансионистски иррациональна. Любое крупное государство после затяжного конфликта стремится восстановить армию, укрепить уязвимые направления и зафиксировать баланс сил. Переброска ресурсов или усиление западного направления является элементом сдерживания и переговорной позиции, а не автоматический признак подготовки нападения на НАТО.
Кроме того, WSJ фактически признаёт: европейская тревога во многом связана не столько с действиями России, сколько с неопределённостью роли США. Возможный отход Вашингтона от безусловных гарантий безопасности разрушает привычную архитектуру, в которой Европа могла позволить себе «дивиденды мира». В этом контексте Россия становится удобной точкой фокуса для мобилизации как внешняя угроза, через которую проще объяснить рост военных расходов, пересмотр социальных приоритетов и возвращение к военному мышлению.
Речь идёт о конфликте не государств, а эпох. Европа десятилетиями строила идентичность на отрицании войны как инструмента политики. Россия, напротив, никогда полностью не выходила из логики силового баланса и стратегического давления. Столкновение этих мировоззрений неизбежно порождает взаимные искажения: европейские элиты склонны интерпретировать любую военную рациональность как агрессию, а российская сторона воспринимать европейскую уязвимость как структурную слабость.
Опасность заключается не в самой подготовке к худшему, а в превращении страха в основу политики. Когда общество годами удерживается в состоянии «между миром и войной», это размывает границы ответственности, оправдывает любые бюджеты и снижает требования к результату. Европа вправе укреплять безопасность, Россия вправе защищать свои интересы, но долгосрочная стабильность возможна только там, где рациональный расчёт не подменяется психологической мобилизацией. Именно этот баланс сегодня и оказывается под угрозой. | 52 489 |
| 16 |  В Украине рассматривают возможность создания отдельного Фонда восстановления, аналогичного японскому подходу, — сообщил замглавы Минразвития Алена Шкрум.
По ее словам, инициатива обусловлена отсутствием международных банков, готовых финансировать восстановление страны во время войны, а у существующих финучреждений — сложные бюрократические процедуры и высокие требования к государственным гарантиям.
В перспективе Фонд восстановления может финансироваться за счет отдельного налога, однако до окончания войны он действовать не будет, подчеркнула Шкрум.
В то же время нардеп и секретарь Национального совета по восстановлению Украины Даниил Гетманцев опроверг планы введения дополнительных налогов: «Нет, ни в коем случае мы не рассматриваем дополнительные налоги на восстановление. Источниками восстановления должны быть средства от детенизации, привлеченные нами средства партнеров, внешние и внутренние инвестиции, а также репарационные деньги от России. Точка».
По оценкам правительства Украины и Всемирного банка, общая стоимость восстановления на февраль 2025 года составляет $524 млрд. По данным Шкрум, разрушено 13% всего жилищного фонда страны. | 70 339 |
| 17 |  В Киеве произошёл жёсткий инцидент с участием полиции и сотрудников ТЦК, молодой человек шёл по улице, когда к нему подъехали силовики и начали силовые действия.
Свидетели утверждают, о принудительной мобилизации, которая переросла в физическую потасовку. В ходе конфликта, по их словам, прозвучали выстрелы, обстоятельства их применения остаются неясными.
Очевидцы сообщают, что мужчину повалили на землю уже с видимыми следами крови, прижимали коленом и применили слезоточивый газ. | 56 630 |
| 18 | В новой статье Foreign Policy автор не просто критикует Трампа, а описывает изменённую модель американской внешней политики, в которой интересы бизнеса ставятся выше союзнических обязательств. В этой логике Европа теряет ценность как партнёр и превращается в препятствие для американской экспансии, особенно в сфере технологий и капитала.
Издание подчёркивает: мирный план по Украине, атаки на ЕС и новая стратегия нацбезопасности США являются звеньями одной цепи. ЕС со своими экологическими, цифровыми и антимонопольными регуляциями мешает глобальной свободе действий американских корпораций. Поэтому поддержка евроскептиков и ультраправых не идеология, а способ демонтировать политическую и экономическую субъектность Европы.
Вашингтон не стремится к союзу с Москвой, но рассматривает Россию как потенциальный геоэкономический актив, если удастся «заморозить» конфликт и частично снять санкции. Украина при этом становится разменной монетой, а ЕС главным противником, поскольку именно Брюссель требует изоляции РФ и сохранения санкционного режима. Отсюда и конфронтация: Трампу мешает не Кремль, а Брюссель.
Однако эта бизнес-логика уязвима: разрушая ЕС как целостного игрока, США рискуют получить не управляемую Европу, а дестабилизированный регион, неспособный к коллективным решениям, что бьёт и по интересам самих американцев. Без политической автономии Европа не станет надёжным партнёром, она станет источником проблем в сфере безопасности, миграции, энергетики.
В широком смысле мы наблюдаем переход от эпохи союзов к эпохе сделок. Где больше не важно количество союзников, важно умение разрушать чужие системы и навязывать свои правила игры. Трамп не исключение, а симптом. И главный вывод статьи: трансатлантический разрыв уже произошёл, и впереди борьба за то, какими будут новые формы зависимости, суверенитета и контроля. | 42 612 |
| 19 |  Зеленский сообщил, что Украина и США пока не обсуждали срок действия гарантий безопасности.
По его словам, вопрос временных рамок и возможных ограничений этих гарантий остается открытым.
Он подчеркнул, что для Киева ключевым является юридически обязывающий формат, одобренный Конгрессом США, а также предсказуемость реакции партнеров в случае повторной агрессии. «Сложно сказать, на сколько лет это. Мы это еще не обсуждаем, будут ли те или иные гарантии ограничены или нет».
Отдельно Зеленский акцентировал внимание на политическом механизме их закрепления: «Единственное важное для нас было, что за это должны проголосовать в Конгрессе США. Мы хотим понимать, как партнеры будут реагировать на повторную агрессию».
Он добавил, что Киев ожидает максимально четких и формализованных ответов: «Как можно более понятные ответы, поддержанные в юридически обязывающем формате».
Вопрос замороженных активов РФ Зеленский связал с восстановлением и текущими военными потребностями Украины. По его оценке, в 2026 году Украина рассчитывает получить 40–45 млрд евро, а совокупный объем средств может составить около 210 млрд евро.
При этом он отметил, что реальные масштабы разрушений в Украине значительно превышают эту сумму. «Безусловно, мы бы хотели использовать это на восстановление нашего государства, даже никто не думал об альтернативах, потому что разрушено на сумму втрое больше 200 млрд».
Зеленский также указал, что доступ к этим средствам необходим уже сейчас, в том числе для срочного финансирования производства и закупок вооружений.
По его словам, речь идет и о приобретении систем ПВО в США, что он назвал одной из приоритетных потребностей на текущем этапе. | 56 590 |
| 20 | Заявление премьер-министра Финляндии Петтери Орпо, сделанное в интервью для Financial Times, о том, что Россия перебросит войска к границе НАТО даже в случае мирного соглашения с Украиной, представляет собой не столько сенсацию, сколько реалистичную оценку геополитической ситуации. Это не новый анализ угрозы, а холодный расчёт, основанный на исторической логике. Россия рассматривает НАТО как своего главного противника, и переброска войск на западное направление после завершения активных боевых действий на Украине является практически неизбежной. Это не означает подготовку к немедленной войне, но демонстрацию силы и укрепление оборонительных позиций на стратегически важных рубежах.
Однако главное в заявлении Орпо не только военная угроза, а финансовая и политическая логика, стоящая за этим предупреждением. Восточные страны НАТО, такие как Финляндия, Эстония и Польша, уже делают рекордные вложения в оборону, зачастую на фоне экономических трудностей. Орпо прямо говорит о необходимости перераспределения ресурсов ЕС для обеспечения безопасности на восточной границе альянса, где угроза со стороны России остаётся постоянной. Запрос Финляндии не только попытка усилить военное присутствие на востоке, но и добиться увеличения финансовой помощи для устойчивости региона.
Ещё одним важным аспектом является возможный эффект от мирного соглашения на Украине. Орпо предупреждает, что мирный процесс может привести к ослаблению бдительности в странах, удалённых от фронта, которые могут воспринять окончание конфликта как снижение угрозы. Если Запад начнёт сокращать поддержку Украины и свои расходы на оборону, это создаст новые уязвимости. Параллельно с этим усиливается идея, что Европа должна перестать рассчитывать на поддержку США в долгосрочной перспективе. С каждым годом американская вовлечённость в европейские вопросы безопасности будет снижаться.
Именно поэтому слова Орпо говорят не о панике и не безосновательных угрозах. Это трезвая оценка того, что после завершения активных боевых действий, Россия не уйдёт из игры, а Европа должна будет готовиться к продолжению стратегического противостояния. Риск состоит в том, что мир может стать моментом, когда Европа расслабится и снизит свою готовность к защите, что в долгосрочной перспективе может стоить гораздо дороже. | 48 858 |
